Страницы: 15-22

«В науке надо жить долго, тогда что-нибудь получится» — именно так хочется перефразировать слова Корнея Чуковского, сказанные им на собственном 80 летнем юбилее. Казалось бы, на пороге восьмидесятилетия сложно удержаться от соблазна собрать все свои работы в тяжелую стопку и решить, что это и есть твоя жизнь, которая прожита сполна. Затем испытать чувство глубокого удовлетворения. Но это чувство нашему Юбиляру, к счастью, недоступно.
Валентин Анисимович торопится все сделать быстрее («я же Дергачев, значит «дерганный» слышу я со дня нашего знакомства), чтобы освободилось место для другой работы, новой и более интересной. Сейчас может показаться, что это особенность человека на склоне лет, который боится что-то не успеть или, скорее, что-то не успеть закончить. Но глядя на чертежи, дневники и архивы Юбиляра, можно сказать, что этот темперамент был ему присущ всегда, начиная с первых шагов в археологии. Хотя, надо признаться, даже в свои восемьдесят Дергачев в этом совершенно безумном темпе находит время для наслаждения научным поиском. Поэтому коллегам В. А. до сих пор доступно редкое удовольствие наблюдать ученого одновременно за созданием базы данных, обработкой иллюстраций или реставрацией керамики.
За долгие годы научной работы, так или иначе, стиль подачи материала вырабатывается сам. Но стиль Валентина Анисимовича настолько оригинален, что порой напоминает способ общения пятидесятидвухгерцевого кита или знаменитого «кита-одиночки», который пытается общаться с сородичами на одной, только ему известной частоте в 52 Гц. А максимальная частота, которую воспринимают синие киты или даже финвалы на десять-двадцать герц ниже. При этом кит — большой самодостаточный организм, а Тихий океан, в котором он живет — настолько безграничен, что любая возможность общения с представителями своего вида сводится к нулю. К тому же Дергачев пользуется исключительно методами, которые он полностью понимает. Иногда теми, которые, как считают оппоненты, понимает лишь он сам. Но это, похоже, Валентина Анисимовича нисколько не смущает. Как и кита, который продолжает пропускать через себя тонны воды в поисках пищи, в случае Дергачева — для размышлений.
«Меня зовут Валя»
Считается, что он поздно пришел в науку. После торгового техникума и армии, работы в торговле, по нынешним меркам поздно поступил в университет. Но это не совсем так. По воспоминаниям самого Валентина Анисимовича, интерес к экспедиционной романтике и экзотическим путешествиям у него появился лет в десять, когда его учили пользоваться школьной библиотекой. Уже учась в техникуме, он регулярно ходил в Краеведческий музей за нумизматическими консультациями к А. А. Нудельману. Позже, с коллекцией монет пришлось расстаться, когда стало ясно, что коллекционирование древностей несовместимо с профессией археолога. Но перед этим, в начале 1960 х, работая в торговле, купил велосипед и стал регулярно осматривать молдавские крепости и заповедники.
Первый настоящий археологический сезон В. А. Дергачев провел у В. И. Маркевича, на поселении Варваровка, потом копал до поздней осени в Сорокской крепости. Уже зимой, пока были свежи впечатления, написал статью для журнала «Советская торговля» про историю глиняной посуды, начиная с трипольской культуры, но тогда в публикации отказали. В 1971 г. в Ленинграде выяснилось, почему статья не прошла. Журнал отправил ее на рецензию в Институт археологии, сначала статья попала к самой Т. С. Пассек, которая передала текст Е. К. Черныш, а уже той не понравилась изложенная версия о появлении керамики. Первую же научную статью В. А. Дергачев опубликовал в 1964 г. о раннеславянском селище Старые Малаешты, после экспедиционного сезона с П. П. Бырней.
Одна из экспедиций начала шестидесятых, под руководством В. И. Маркевича на трипольском поселении у Новых Русешт (1963 г.) нашла отражение и в публицистике. «Красивый загорелый парень, без рубахи и в странной кепочке, лишенной козырька… Мягкий молдавский акцент». «Меня зовут Валя, я заместитель Всеволода Ивановича» А Валя — «он будто только что побывал у трипольцев, все он знает» (Сухарев 1963: 14—15). И хотя фамилия героя в очерке появляется не сразу, Валентина Дергачева в этом «парне» сложно не узнать даже сейчас, спустя шестьдесят лет. А тогда ему было двадцать. Зашел разговор об образовании, «Валя» отвечает: «У меня другая специальность. Я вообще-то повар. Вагон-ресторан поезда «Москва-Кишинев». Ну, а как сезон — я беру расчёт и на раскопки, третий год уже. Экспедиции ведь с весны до поздней осени, так я из одной в другую и перехожу. На славянах был, на скифах… Но все же, — он поднимает глаза, — я твердо решил: буду специализироваться по Триполью. Как Всеволод Иванович» (Сухарев 1963: 15).
«Машина по получению научных результатов»
«Видите, какими иногда странными путями приходят в нашу науку, — говорит Георгий Дмитриевич Смирнов… Валя Дергачев — тот кулинар. Его недавно повысили, назначили заведующим производства. Оклад — сто пятьдесят рублей. А к нам идет на пятьдесят, да еще работает от зари до зари…» (Сухарев 1963: 15). Валя-повар будет археологом, в этом нет сомнения, заключает автор статьи в журнале «Смена» за 1963 год. И не ошибся. В 1966 г. наш юбиляр наконец-то покидает профессиональную кулинарию и становится профессиональным археологом — инспектором Общества по защите памятников истории и археологии, поступает в Кишиневский государственный университет. А в 1973 г. получает работу в молдавской Академии наук, где и проработает до выхода на пенсию, в том числе, почти двадцать лет в должности директора Института археологии и этнографии (с 2005 — Института культурного наследия). «Пробежал свою карьеру до высшего в республике поста метеором» (Клейн 2018: 323).
1969—1973 гг. — «петербуржский период» Дергачева в Ленинградском университете, где среди его преподавателей — выдающиеся специалисты мирового уровня: М. И. Артамонов, Б. Б. Пиотровский, П. И. Борисковский, В. М. Массон и Л. С. Клейн. Лев Самойлович Клейн десятилетие назад вспоминал, что «живой и энергичный молдаванин сразу же привлек его внимание» (Клейн 2013: 19). Тогда в ЛГУ, на кафедре археологии были различные стажировки. Но Дергачев выбрал другой путь: перевелся в Ленинградский университет на кафедру археологии с пятого курса на второй. «Он сразу же выделился среди других студентов тем, что у него каждый год стали выходить печатные работы» (Клейн 2013: 19). В том числе две монографии — «Памятники эпохи бронзы» в серии «Археологическая карта Молдавии» и «Бронзовые предметы XIII—VIII вв. до н. э.». Сейчас это звучит абсурдно, но до выхода этих работ считалось, что металла эпохи бронзы в Молдавии почти нет, тем более в составе кладов. А на самом деле им просто никто не интересовался. А после публикации клада из Христича Дергачев стал реагировать на все сигналы, поступающие о таких находках, выезжать на место, ходить по сельским и школьным музеям.
Про его работоспособность слагают легенды. «Он фанатик, про типологию и всевозможную категорийность материала готов был увлеченно говорить часами» (Добролюбский 2013: 291). Даже в самые сложные моменты своей административной карьеры, В. А. Дергачев, не отвлекаясь на придворные интриги, продолжал собирать таблицы, картировать типы, оформлять ссылки на литературу и курить. Обычно, прикуривая следующую сигарету от предыдущей и запивая крепким чаем.
«Прочнее меди»
Когда-то Дергачеву предсказали главные особенности его долгой жизни — боязнь сквозняков, обилие денег и постоянные путешествия. Последнее особенно бы порадовало сельского мальчика, читавшего в школьной библиотеке про среднеазиатские экспедиции. Но теперь он сам пишет книги и путешествует с лекциями по всей Европе — в Кембридже, Берлине, Гейдельберге, Фрайбурге, Саарбрюкене, Льеже, Познани, Будапеште, выступал в Италии, Чехии, США.
«Я твердо решил: буду специализироваться по Триполью», говорит Валентин Анисимович в далеком 1963 м. Хотя большая часть работ Дергачева посвящена металлическим изделиям эпохи бронзы, наверное, самая изящная и наиболее прогремевшая книга — «Памятники позднего Триполья», в которой наиболее удачно систематизирован огромный массив данных по памятникам финала культуры. Основа этой книги — кандидатская диссертация, представленная в 1979 г. в Ленинграде. В 1990 г. В. А. Дергачев защищает докторскую диссертацию «Молдавия и соседние территории в эпоху энеолита-бронзы», которая превратится в одну из самых важных книг молдавской археологии. При этом один из его учителей Л. С. Клейн, лучшей из работ Дергачева считает «О скипетрах, о лошадях, о войне» несмот-
ря на то, что Клейн ее критиковал и выводы которой отвергает. Ведь для этой книги Валентин Анисимович «разработал и применил ряд блестящих методических приемов, проделал изощреннейшие штудии, в очень трудоемких операциях получил интереснейшие данные, которые не раз послужат для совершенно других исследований» (Клейн 2013: 20).
Этот сборник неслучайно назван строчкой из Горация, который обескураживает Мельпомену тем, что «памятник себе воздвиг прочнее меди». Хотя что может быть прочнее меди и недолговечнее монументов? В этом смысле судьба памятников, в охране которых в юности работал Валентин Анисимович, сходна с участью многих научных текстов. Их часто сносят, отправляют на помойку или переплавляют в новые. При этом сама медь, которой так увлеченно занимался всю свою карьеру Дергачев, живет в человеческой культуре тысячелетиями. Как и хорошие научные тексты, которые, хоть и менее стойкие, чем медь, но, как правило, надолго переживают своих создателей. Особенно если покрыты благородной патиной.

Литература:

Добролюбский А. О. 2013. Одессея одного археолога. Киев: Олег Филюк.
Клейн Л. С. 2010. Еще раз о так называемых зооморфных скипетрах. Полемическая заметка о книге В. А. Дергачева «О скипетрах, о лошадях, о войне». Stratum plus (2), 315—321.
Клейн Л. С. 2013. В споре и дружбе: Валентину 70.
RA 9 (1), 19—20.
Клейн Л. С. 2018. Диалоги. Теоретическая археология и не только. Санкт-Петербург: Евразия.
Сухарев Д. 1963. Ищу Афродиту. Смена (2), 12—15.

Сведения об авторе:

Топал Денис Афанасьевич (Кишинёв, Молдова). Доктор истории. Национальный музей истории Молдовы.
E-mail: denis.topal@gmail.com
ORCID: 0000-0002-8586-4427